Второй диплом – о сочинении сказок-импровизаций для детей

Сказки-импровизации

Это было в первый год моей работы в саду. Мы тогда работали втроем: Наталья Чуракова (единственный воспитатель и в первой, и во второй половине дня) и двое ее помощников - Лена А. и я. В ноябре Наташа должна была отправиться на неделю на учебу и оставила группу на нас с Леной. Для нас, помощниц, привыкших следовать воспитателю, с полувзгляда понимать, что она хочет и стараться исполнить, самостоятельная работа оказалась серьезным испытанием. Дети не привыкли слушаться нас, да и самим нам не хватало уверенности в том, что мы делаем, и решимости требовать от детей порядка и послушания. Справляясь с рабочим столом, сказкой, трапезой, прогулкой, мы испытывали большие трудности в моменты, когда нужно проявить волю, заставить детей что-то делать: уборка, укладывание спать. Именно в спальне, карауля любителей кувыркаться в кровати, беседовать и хихикать через всю спальню и авторитетно заявлять «ты с нами не справляешься», призывая все свое терпение и обращаясь памятью за помощью к Наташиному опыту, я связала симпатичную розовую птицу, похожую на голубя. На другой день птичка помогала мне в другом трудном деле – уборке игрушек – заглядывая в уголки и проверяя, все ли на месте. Мне очень хотелось не обмануть Наташино доверие, и когда я ребятам говорила: пусть, когда тетя Наташа вернется, она увидит, что у нас порядок, - это действовало, потому что и они не хотели ее огорчать, были готовы что-то делать из любви к ней. Так мы прожили эту неделю, постоянно опираясь на авторитет отсутствующей Наташи, и так образ птички, которая пришла именно в ее отсутствие, сроднился с образом той, тепла и заботы которой нам всем так не хватало. Вскоре после того, как она ко всеобщему удовлетворению вернулась, была показана следующая сказка – в качестве подарка к Празднику добрых дел.

Жила-была птичка – маленькая птичка с большим сердцем. Жила она – не горевала, всюду летала, всем не свете интересовалась. Когда пришло время, свила она себе гнездышко, теплое, красивое да уютное, и вывела в нем двух птенчиков-младенчиков. Стала она самой нежной мамой-птичкой: детишек своих от бури-непогоды крылышками укрывала, вкусными зернышками кормила, сказки добрые рассказывала. И росли малышки у заботливой мамочки не по дням, а по часам, и вскоре превратились сами в красавиц-птичек: стали сами везде летать, корм себе добывать, мир смотреть, себя показывать. Любовалась мама-птичка своими дочками, радовалась за них, но и грустила немного, потому что опустело ее гнездышко, и не слышалось больше в ее доме младенческих голосов.

Вот как-то раз сидела она задумавшись и вдруг услышала – кто-то жалобно попискивает. Выглянула в окошко и видит: двое птенчиков сидят грустные.

- Что у вас случилось, малыши? – спрашивает их птичка.

- Наша мама улетела добывать червячков для нас, да только ее долго уже нет, а нам так одиноко и грустно без нее...

Птичка малышей пожалела, к себе пригласила, пригрела-приласкала, вкусным угостила, а после к маме отпустила. Пошли они довольные. Тут как раз в дверь звонят: соседка-сорока пожаловала.

- Здравствуй, соседушка! Не поможешь ли мне? Мне нужно по белу свету летать, добрые вести собирать, людям на хвосте разносить, а за птенцами некому присмотреть.

С радостью согласилась птичка, взяла к себе сорочат, а мама-сорока по делам улетела. Так с тех пор и повелось: со всех сторон стали приходить к птичке в гости птенцы, чтобы под ее теплыми крылышками погреться, поиграть и песню спеть, сказку послушать, гостинчик вкусный покушать. И на всех - на всех хватало ее крыльев, и для всех - для всех хватало ее тепла, потому что была она маленькая птичка с большим сердцем.

(2001 г.)

Эта история не только повествует в сказочной, образной форме о судьбе воспитателя – она пронизана чувством и позволяет выразить свое отношение к человеку, рассказать о достоинствах, которые находишь в нем… Мы рассказывали ее еще несколько раз – в том числе не встрече выпускников прошлых лет, где школьники догадались: «это сказка про воспитателя!». В саду дети еще не расшифровывают образ, не угадывают, что за ним скрыто, но непосредственно воспринимают всю сказку как единое впечатление, которое включает и сюжет, и реализацию в кукольном спектакле, и состояние рассказчика (как у меня в первый раз руки дрожали!), и всю гамму чувств, вложенных в сказку в момент ее рождения.

С тех пор мне иногда случалось сочинять для детей сказки-импровизации по разным поводам, и теперь мне хочется поделиться своим в этом отношении опытом и наблюдениями. Почему именно сказки? Наверное, дело тут в личной склонности к литературным опытам, самовыражению в слове. Но если ко взрослым обращаешься с письмом, журнальной статьей, стихотворением, то в общении с детьми естественно рождаются сказки. Тем более к этому располагает атмосфера вальдорфского детского сада, где принято внимание к речи, где постоянно звучат сказки, стихи, песенки, потешки, считалки, формируя не только речь детей, но и стимулируя речевое творчество взрослых.

Просматривая записи рассказанных мной сказок (а сказка никогда не пишется заранее – она сначала рассказывается, если получилось, понравилось – потом можно записать), я могу их условно классифицировать. Сказки у меня получаются:

1. Восковые

2. Сказки-спектакли из природных материалов и других сделанных нами игрушек

3. сказки по поводу («по случаю»)

4. моральные сказки – сродни предыдущим, но в них отчетливее проступает желание воздействовать на поведение слушателя в определенном направлении

Восковые сказки регулярно рассказывают все воспитатели. Перед рассказчиком стоит задача завершить действие каждого (восковая фигурка – плод деятельности) общим действием. Вызов для сочинителя – необходимость объединить сюжетом все случайно сложившееся многообразие персонажей. Если сказка должна быть рассказана сразу после лепки – это будет чистая импровизация, как песня народов Севера (что вижу – про то и пою), если рассказ отсрочен – можно даже не подумать над сюжетом, а именно схватить общий образ.

Типичная восковая сказка – о путешествии героя, который последовательно встречает остальных персонажей, разговаривает с ними и отправляется дальше. Такую сказку можно сочинить при любом наборе фигурок. Но всегда хочется подойти к делу творчески и с фантазией, привнеся от себя не только организующий фигурки момент, но и образ. К тому у каждого рассказчика сказка всегда несет отпечаток его индивидуальности. Среди восковых сказок, которые мне запомнились как интересные, неожиданные и вдохновляющие – сказка Регины по жеребенка, который искал лечебную траву, сказка Иры А. (Коньково) про рыцаря, который спасал царского младенца от морского царя.

Помню, одно время у нас восковую сказку показывали 6-летки. У одной девочки главный герой путешествовал «за счастьем»: приходя в разные места, всех спрашивал – не здесь ли мое счастье? – и ему отвечали: нет, не здесь, поищи еще… и вот в конце он спрашивает: -где же мое счастье? – и ему опять отвечают: нет здесь твоего счастья. – вот и сказке конец… Для воспитателей это было сильное впечатление…

Иногда какой-нибудь персонаж лепится из раза в раз достаточно долгое время. Малыши лепят просто колбаски, колобки – им важно просто пообщаться с материалом, почувствовать воск, а результат их не интересует. Когда старшие все время лепят одно и то же, это начинает беспокоить, да и в сказке по-разному обыгрывать одну вещь можно не бесконечно. Может быть, так проживается какой-то важный внутренний образ, а может быть – ребенок просто повторяет то, что уже умеет, ленясь или опасаясь пробовать новое. Я не позволяю себе директивно не разрешать лепить снова и снова ту же птицу на яйцах, гриб или мостик, но могу в сказке намекнуть, что этот персонаж уже менее интересен, чем был раньше. Может быть, я отведу ему совсем маленькую роль. А птичка, высиживающая из сказки в сказку яйца, для меня самой оказалась жизненным образом - домохозяйкой, которая ничего в мире не видит дальше своего гнезда. В одних сказках герои отправляются в путешествие, а она остается их ждать, чтобы услышать затем рассказ о приключениях, в других – всем приходится находить средства перетащить ее вместе с гнездом и яйцами, если переселение необходимо. Так обыгрывается ее неповоротливость.

Сказка про голову кота

При этом в его жизни много впечатлений, которые и более крепкому ребенку не по силам – детские игровые комнаты, мультики, горнолыжные выезды за границу. Ценит внимание, любит телесный контакт, массаж, хотя сильно возбуждается (смеется, катается, кричит). Кричит вообще всегда или говорит очень громко, многого не замечает, находясь в собственном не очень стабильном и защищенном мире фантазии.

К рукоделию Андрей присоединяется не всегда, тем более что их часто приводят позже. И на живопись, и на лепку его приходится приглашать, уговаривать. Однажды Андрей решился поучаствовать в лепке и слепил голову кота с разинутой пастью.

Мне захотелось, опираясь на эту фигурку, поговорить о том, как я вижу Андрюшу, как замечаю его проблемы, - поговорить с ним и с другими, которых его выходки иногда развлекают, а иногда мешают или даже могут напугать.

Я сделала это странное существо из одной кричащей головы главным героем, который выступал в театре, а остальные персонажи собирались посмотреть его представление. Среди слепленных детьми фигурок оказался «театральный занавес», и голова показывалась над ним, как Петрушка над ширмой. «Он играл хорошо, только очень орал» (как Гришка Фабер в «Двух капитанах») – по-моему, кот пытался напугать зрителей. Зрителям было интересно, но немного страшно. Потом вдруг кот заплакал и сказал, что он пугает всех, потому что сам боится – и все сбежались за кулисы его жалеть, а потом забрали с собой жить вместе.

Сказка про Андрюшиного кота сродни сказкам «по поводу», о которых речь впереди.

Этой осенью дети много мастерили из природных материалов: то делали фигурки из картофелин с щепочками и каштанами, то из лучинок и палочек мастерили кукол и одевали их в мох, бересту. Все получили много удовольствия от такого творчества, а куклы потом жили в группе на всех окошках и так и просились в сказку. С помощью этих кукол я рассказала серию сказок (по разу в неделю – во время, отведенное для восковой сказки).

Первая сказка – «про Сашу и Юру»

В зачарованном лесу, в самом дальнем укромном уголке, жили два братца. Тихо да спокойно жили, воду из чистого звонкого ручейка пили, на завтрак ягоды собирали, на обед грибочками лакомились. Никто не заходил в их потаенный уголок, потому что большие коряги да бурелом все дорожки закрывали, никто их не беспокоил. Даже ветер-непогода стороной обходили их лужайку, разве что ласковый дождик в гости заглянет. Спали они под деревом в уютной травяной постельке и никогда не расставались. Садились у ручейка и подолгу слушали его негромкие сказки или целый день любовались, как солнышко играет в верхушках деревьев. Дружили в каждым кустиком в своем лесу, радовались тому, как трава растет и набирается сил.

Было дело – пролетел над ними самолет, прогудел и прочертил белый след в голубом небе. Долго братья смотрели ему вслед.

И вот однажды поутру увидали они Неизвестное животное, которое бодро скакало по их зеленой травке и обгрызало ее то тут, то там. Испуганно спрятались они в своем травяном гнездышке под деревом и поглядывали, что там творится. Но заяц ничего страшного не делал, он погрыз травки, попил из ручейка и дружелюбно поздоровался с братьями. Тогда они потихоньку выглянули из своего убежища и стали с ним разговаривать. С тех пор заяц стал иногда забегать к ним в гости, угощаться травой, которая в зачарованном уголке была особенно сочная и вкусная и рассказывать всякие новости про то, что творится за непролазной стеной из коряг и бурелома. Раз как-то привел он познакомиться своих подружек белочек, и хотя братья снова немного испугались нового зверя, но вскоре и с ними подружились.

Однажды прибежал заяц и рассказал, как дети из деревни идут по лесу, собирают в лукошки ягоды да песни поют. А вскоре вдалеке и точно послышалась песня. Притаились ребята и ждут, что будет. Заяц их утешает: «она не страшные, ничего плохого нам с вами не сделают. Они очень похожи на вас». Подошли дети к непролазной чаще и решили проверить, что за ней скрывается. Мальчишки ветки разгребли, коряги отодвинули, девочки пролезли на полянку и давай ягоды собирать. А братья сидят у себя под деревом, смотрят во все глаза, думают: «И в самом деле – дети на нас похожи, ничего страшного не делают, так же ягоды собирают. А все же и без них был хорош наш зачарованный лес, полянка, да ручеек, да нас двое. Видно, пришли новые времена. Будут люди к нам приходить, будем и мы выходить иногда к ним из своего укромного уголка»

Саша и Юра пришли к нам в этом году, к сожалению, ненадолго – по финансовым причинам. У них разница в 11 месяцев (им 4 и 5), но они привязаны друг к другу как близнецы – везде ходят друг за другом, за все берутся вместе, не переносят разлуки. Они очень сонные, погруженные в собственный внутренний мир, где живут дивные фантазии. На то, что видят вокруг, у них нет готовых стереотипов, и их суждения поражают оригинальностью – это собственные мысли в ответ на собственные наблюдения, переживания. Они не боятся (не стесняются) взрослых, но с опаской смотрят на бурные игры других детей и не спешат включиться в их мир слишком сложных отношений. Сидят, с готовностью делают какую-нибудь работу и беседуют со взрослым. Очень трепетно реагируют на всякое – порой неловкое - вмешательство на свою территорию: «он меня стукнул» - настоящая трагедия, причем не столько внешняя, а несколько дней сильных внутренних переживаний, о которых мы узнаем от мамы – она психолог, монтессори-педагог…

Для постановки сказки использовались куклы – одетые крестовинки, звери – узелки из шерсти.

Сказка про теленка и радугу.

Василисе 6 лет. Она очень высокая, крупная, сильная, с длинной толстой косой. Очень подвижная, деятельная, движения широкие, размашистые, очень разнообразные. У Василисы неуемная фантазия, границы ее с реальностью порой теряются. Она большая мастерица сочинять и показывать сказки. Словарный запас богатый, речь правильная, литературная. Болезненно реагирует на конфликты (в том числе чужие), страдает от малейшей несправедливости, всегда всех мирит. Долгое время не включалась в общую ролевую игру, разве что « в котенка» или других животных, и ее это устраивало. В начале этого года стала пытаться включиться в игру девочек, иногда ее не брали, и она расстраивалась, приходила к нам за советом. Из размышлений об этих отношениях и родилась следующая сказка (персонажи были сделаны из картофелин, соединенных палочками).

Жили-были девочка со своим папой и были у них теленок да собачка. Собачка была совсем маленькая и всегда ходила только с хозяйкой, на поводке. А теленок уже подрос и решил сам, один погулять. Пошел он и встретил двух птичек. Они наряжались, прихорашивались, хохолки приглаживали, хвостики причесывали – даже теленка не заметили, как он вокруг ни бродил. Пошел он дальше. Смотрит – еще две птицы сидят, кашу варят. – Здравствуйте, птички, что это вы делаете? – Кашу варим, а как сварится – будем сдабривать солью, сахаром, корицей, петрушкой, тмином, орешками… иди-ка восвояси да нам не мешай. Побежал теленок дальше. А на лугу играли барашек с бычком – прыгали да скакали друг через друга. – Можно мне с вами поиграть? – Нет, нам и самим хорошо. Немного расстроился теленок, но все равно побежал себе дальше.

И вдруг увидал радугу, да не просто радугу, а такую, что концом в землю упирается – говорят, что в таком месте могут быть скрыты сокровища. Но теленок этого не знал, а просто взбежал по радуге – на самый верх, оттуда было видно очень далеко, он увидел и птиц, и зверей, и свой дом вдалеке, и так ему стало радостно, что он громко засмеялся. И все услышали, оглянулись – и увидели радугу, а на ней теленка. И в этот миг они были очень рады его видеть, и им очень захотелось с ним поговорить, поиграть, подружиться. Птички подлетали к нему совсем близко, а барашек с бычком пробовали тоже по радуге взбежать, но ничего у них не вышло.

Тогда теленок спустился к ним, и они стали играть все вместе – прыгать друг через друга. А когда устали, теленок попрощался с новыми друзьями и побежал назад. Две птички уже сварили кашу и приготовили всякие пряности. Теленок посмотрел и сказал: каша с сахаром, солью, корицей, петрушкой, тмином не будет вкусная: надо в сладкую кашу выбирать корицу, а в соленую – зелень. И птички не стали сыпать все подряд, а выбрали только две баночки с пряностями, попробовали – поучилось вкусно. – Спасибо за добрый совет, теленок, отведай и ты с нами кашки! Теленок угостился и дальше побежал. Смотрит – птички-красавицы закончили наряжаться, стали красивые, аккуратные, а одно большое перышко у них осталось. Они предложили перышко теленку в подарок. Теленок отвечал: мне перышко ни к чему, а вот для своей хозяйки с удовольствие его возьму. Поблагодарил птиц, взял перышко и прибежал к своей хозяйке – с подарком да с рассказами.

Моховая сказка про бабу-Ягу и гороховые пироги

Тася (ей сейчас 6 лет) – младшая сестра двух братьев-школьников. У них хорошая, дружная семья, они регулярно посещают служения в церкви пятидесятников, вместе ходят в походы, мама – учитель словесности в нашей школе. Ее лидерские задатки, должно быть, обусловлены необходимостью заявить о себе среди старших мальчишек – а теперь в садике она может их реализовать. Она мастерски организует содержательную игру, но может обижаться, если кто-то не слушается, манипулировать товарищами («тогда не буду дружить»….), иногда и с нами она пытается проверить, «кто в семье старший». Тем заметнее на фоне этого боевого поведения оказалась повторявшаяся несколько дней в игре тема маленького ребенка, потерявшегося в походе. Из реальной Тасиной истории мы знаем только эпизод, когда на ее день рождения разыгрывали сказку, где Тасю спрятали, а братья должны были, как рыцари, идти ее «вызволять из плена» - но это было давно. В любом случае, нас эта игра заставила задуматься… а тут как раз пришло время сочинять новую сказку. Упоминающиеся в ней гороховые пироги – мы действительно ели в группе, я их напекла вслед за пальчиковой игрой «Пекла кошка пирожки из гороховой муки» - так образ перетекает из игры – в жизнь – в сказку…

Жили-были папа, мама, большая дочка и малышка. Родители очень любили путешествовать, ходить в походы, гулять по лесу, а малышку оставляли дома, в колыбели спать. Однажды они решили взять малышку с собой в поход: папа взял ее на ручки, и все отправились в лес. Долго гуляли, устали и сели отдохнуть, перекусить. А малышку положили под кустик у пенька поспать.

Вот поели они, собрались в обратный путь, глядь – а малышки-то нет. Стали искать. Папа в лес побежал, мама за ним, а девочка внимательно пенек изучает и видит: у пенька-то глазки да ручки – никак, хитрый леший пеньком прикинулся. Может, он малышку утащил? Спрашивает девочка, а пенек-лешик молчит, не признается. Догнала она маму с папой, рассказала все. Идут дальше, смотрят – еще пенек, да тоже не простой – в шляпе, тоже, видно, старичок-лесовичок. – Не видал ли нашей малышки? – Видать не видал, а думаю, что не обошлось тут без бабы Яги. – Как же к ней попасть? – Дороги-то я не знаю, я все же пенек, по лесу не ходок. Что тут делать? Вдруг слышат – гудит самолет. Пролетел прямо над ними и сбросил листок бумаги, а на нем – карта леса, и дом бабы Яги нарисован, и дорога.

Пришли они к бабе Яге, стучатся в дом. Вышла Яга, спрашивает: - Кто там пожаловал? Я никого не ждала, никого не звала. – Баба Яга, у тебя наша малышка? Верни ее нам, мы тебе все что хочешь отдадим! – Накормите меня получше, если понравится – отдам малышку.

Побежала мама скорее домой, у нее там пирогов был целый горшок в печке припасен, еще теплый. Принесла Яге. Баба Яга руку в горшок сунула, попробовала один пирожок. Потом взяла второй. Потом третий-четвертый, да так все пироги и съела. Наелась и ушла на печку спать. Тут они скорее забрали свою малышку да в обратный путь пустились. Пришли домой, дверь заперли, дочку спать уложили в колыбельку. Только поужинать им в тот вечер не пришлось – пироги все баба Яга поела.

Такие сказки во многом задаются персонажами (которые, как и в случае с воском, есть плод деятельности детей с материалом), тем естественнее образ, образующий сюжет сказки, основывать на наблюдениях за теми же самыми детьми. Получается, что сказка рождается нами вместе, это наш общий рассказ о нашей общей жизни, где моя роль - поймать образ и оформить его словами. В этих историях нет морали – это сказки-наблюдения.

Иногда основой для сказки «по случаю» становятся не наблюдения каких-то особенностей детей, а события более драматические.

Как заклевали воробья.

Жили-были в одном дворе воробьи. Дружной стайкой везде летали, своими воробьиными делами занимались. И был среди них один воробышек – худенький, слабенький, ножки тонкие, голос громкий. Братья-воробьи его не жаловали, частенько гнали да клевали. Вот однажды пришла беда – налетела на воробьев хищная серая ворона. Ищет ворона, кого бы заклевать, в острых когтях утащить. Воробьи разом попрятались, на ветки взлетели да в траву нырнули, а худенький воробышек с длинными ножками сидит как сидел, глазками хлопает да чирикает отчаянно, а улететь не может – совсем растерялся от страха, ничего не поймет, и крылышки его не слушаются. Ворона подкрадывается, клюв свой хищный разинула. А все воробьи вдруг в своих укрытиях хихикать да чирикать принялись, над слабеньким потешаться. Услышала это ворона и замерла. Потом говорит: «Про нас, хищных ворон, вы говорите, что мы злые да страшные. Да такого, чтобы своего брата в беде бросили и над ним же посмеялись, у нас не водится. Вы, стая воробьев, страшнее». И улетела.

Игорьку тогда было почти 5. Он у нас особенный мальчик: у него слабое здоровье (астма, проблемы с пищеварением), он живет гораздо больше в фантазии, привязываясь надолго к каким-то образам как жизненным, так и мультяшным, и не всегда замечает происходящее вокруг (часто разливает суп, чашки, может самозабвенно махать длинной палкой, не видя никого вокруг – опасное для окружающих упражнение). Он любит показывать сказки, отлично строит из кубиков, у него стремительно развивается рисунок, но пока он не слишком хорошо играет, тем более не может адекватно включиться в общую игру, понять и запомнить правила, сюжет. Ребята относятся к нему настороженно, в игру чаще не берут. Сказка возникла в момент, когда тихая неприязнь вылилась в откровенное организованное гонение – типичное нападение стаи на слабого и отличающегося. Меня это достаточно сильно возмутило, чтобы родился такой жесткий образ. Собственно, эту историю уже можно отнести к моральным сказкам. Ибо она – о нежелательном поведении и стоящих за ним нравственных основах, но отсутствием счастливого конца, разрешения конфликта она сближается со сказкой-наблюдением.

За прошедший год Игорек сильно подрос, стал гораздо лучше вписываться в общество, и в последнее время уже получает и может исполнять роль в общей игре… когда-то это даже представить было трудно.

Иногда вместо того чтобы делать замечания приятнее взять и рассказать такую историю:

Летит по лесу сорока, несет новость: появился в лесу хищный волк, кого услышит – сразу съедает. Летит она мимо рябины, а на ней воробьев видимо-невидимо, все кричат, чирикают, шум подняли! Говорит им сорока:

- Что это вы, воробьи, раскричались? Или не знаете, что серый волк кого услышит, сразу съедает?

Притаились воробьи, приумолкли, ягоды клюют - только клювы щелкают потихоньку. Полетела сорока дальше. Глядь – внизу в кустарнике заяц ветки обламывает с хрустом да грызет. Говорит ему сорока:

- Что это ты, заяц, так громко хрустишь? Или не знаешь, что серый волк кого услышит – сразу съедает?

Стал зайка тихо листики да травку жевать, а сорока дальше полетела. Вот видит – кабанчик молодой землю клыками роет, корешки добывает. Найдет картошку – и давай чавкать да похрюкивать от удовольствия. Говорит ему сорока:

- Что ты, кабан, так громко чавкаешь? Нынче в лесу серый волк кого услышит – сразу съедает!

Попробовал кабан есть тихо – да ничего не выходит: все равно чавканье да похрюкивание на всю поляну раздается. – Нет, так дело не пойдет, - говорит ему сорока, - Эдак тебя волк в два счета слопает. Беги ты, кабан, подальше, да прячься получше.

Напихал кабанчик картошки побольше за обе щеки, побежал со всех ног да схоронился в самом глубоком да темном овраге. Ест там свою картошку, а уж чавкает ли – никто не слышит.

Это уже простейший, незатейливый пример «моральной сказки». Рассказывая эту историю прямо за обеденным столом, я не только обращала внимание на то, как мы едим (иногда можно вполне правдоподобно изобразить неаккуратного кабанчика, но по отношению к реальному ребенку это получилось бы грубо), но заодно удерживала их от обычных за нашим столом шумных бесед, выяснений отношений, требований выбрать горох (лук, капусту), разбегания по углам и т.д.

Еще одна больная проблема – уборка игрушек – как-то обсуждалась в сказке «про Золушку». Она импровизировалась из детских поделок, чем оправдывается незатейливость сюжета.

Я рассказывала классическую «Золушку», заведомо хорошо знакомую детям, до того момента, где мачеха оставила Золушке непосильную работу по сортировке зерна. Дальше птички и мышки пришли ей на помощь и живо все зерно разобрали. Но у нас ни, птицы, ни мыши, ни муравьи не отозвались на просьбу Золушки помочь ей. Вместо них на помощь ей пришла фея: «Колдовство не поможет выполнить твою работу – придется мне самой браться за дело». Села рядом с Золушкой и принялась разбирать вместе с ней зернышки. Работали они быстро да споро, потом еще и песню запели, чтобы дело легче пошло, и так у них все весело и хорошо получалось, что птицы, мыши и муравьи тоже постепенно присоединились. Естественно, все было закончено в срок, Золушка поехала на бал, встретилась с принцем и счастливо вышла замуж.